— Я не знаю, зачем я это сделал, — хрипло пробормотал он. — Хэйл все спрашивал о тебе, а я искал. Перевернул всю округу, все деревеньки у Воротянки. Но ничего. А он смотрел мне в глаза и задавал вопросы. И я... Я думал — так будет лучше для него. Сам себя убедил, что мальчик ошибся и найдется другая. И я отвез его туда. Показал небольшую насыпь у могилы его матери. И он замолчал. Больше ничего не спрашивал. Мой сын стал иным. Будто мертвым изнутри. Его стала волновать лишь война. Словно он умирать туда рвался... Женщины... Он не смотрел ни на кого. И тогда я понял, что снова ошибся... Я окончательно все испортил.

— Так что же не признались ему?! Ведь поняли, что живая я.

— Испугался его гнева. Испугался, что он уйдет из дома добровольцем в императорские войска... Впрочем... так он и сделал. А я все искал... Деревня за деревней. В тех краях так много рыжеволосых девушек... — его плечи снова затряслись. Растерев лицо ладонями, он поднял на меня взгляд. — Я так рад тебе, Айла. Я был так счастлив, когда увидел тебя на пороге собственного дома. Это будто подарок богов. Будто они сжалились надо мной и прислали ту, что я столько лет разыскивал.

— И вы надеетесь, что я сейчас обниму вас, расцелую и все забуду? — у меня снова все потемнело перед глазами. Рад он, подарок богов. Да если бы не папа... Я запнулась об эту мысль и снова уставилась на дядюшку. — А как вы брату своему все объясните? Как? Он так долго выхаживал меня. Ночи не спал. Стал мне отцом, настоящим, любящим, самым заботливым. Как же теперь вы ему признаетесь в том, что это вы бросили его дочь умирать в огне? Как? Вы ведь все это время, пока я здесь, должны были об этом думать.

Орин лишь покачал головой.

Отвернувшись от него, уставилась в темное окно. На горизонте вспыхнула и погасла молния - словно предвестник надвигающейся бури.

"Как вовремя" — язвительно шепнул внутренний голос.

— Мне уже давно все равно, что со мной будет, Айла, — раздалось за моей спиной. — Лишь бы ты и Хэйл были счастливы.

— Мы... — я горько усмехнулась. — Знаете, это ради него я цеплялась в ту ночь за жизнь. И все последующие то же. Все думала что не могу причинить ему такую боль. Он же искать будет. Я верила в него. Знала — Оуэн никогда меня не забудет. Надо жить, и когда-нибудь мы встретимся. Я гнала от себя мысль, что он мертв. Умом понимала, что, скорее всего, это так и есть, но сердце требовало жить и верить. А он... Он меня и не помнит. Я даже Хэйлу "да" сказать не могла, хоть и влюбилась по самые уши. Останавливала память об Оуэне. Как же я предам! Как? А вдруг он появится. Я даже представить не могла, что разочарую его... Предам. А тут выходит и не нужна она была — верность моя и преданность — никому кроме меня.

— Ты злишься на меня, но он ни при чем. Не отталкивай его, я тебя прошу, — нет, дядя Сэтт не просил, он умолял. — Оуэн столько вытерпел...

— Он меня забыл, — в моем голосе слышалась горечь. — И все из-за вас! Из-за вас! — выкрикнула я ему в лицо, не вытерпев того шквала чувств, что душили и не давали нормально дышать.

— Айла! — услышав голос своего генерала за спиной, вздрогнула. — Айла, что произошло? Почему ты кричишь?

Обернувшись, я взглянула на него. Хэйл вмиг побледнел. — Почему ты плачешь, огонек? Отец?!

— Потому что ты меня забыл! А он, — я ткнула пальцем в обхватившего голову руками орина Сэтта. — А он меня похоронил!

С этими словами я бросилась на выход. Хэйл схватил меня за руку, но я выпустила пламя, вынуждая его убрать ладонь. Не готова я была ко всему этому. Нужно было выплеснуть эмоции, успокоить растерзанную душу.

Распахнув дверь, стремительно выскочила в коридор.

— Да что произошло! — рев моего дракона разлетелся по этажу.

— У отца спроси, — я все же обернулась в последний момент, — ему есть что тебе сказать. Правда ведь, дядюшка Сэтт?

Орин лишь обречённо выдохнул и кивнул.

— У вас еще есть шанс, — шепнула я ему, — хоть сейчас без лжи, и может быть когда-нибудь все это и забудется. Не испортите все окончательно, дядя.

— Отец! — взгляд генерала полыхал. — Я требую объяснений. Что происходит?

— Она права, — орин тяжело поднялся с кресла и, потянувшись за вином, застыл, так и не подняв его. Выпрямился. — Мне действительно есть что тебе рассказать, сын. И пусть это будет последний наш разговор, но он завершит весь тот кошмар, в котором мы живем столько лет.

Глава 28

Поднимаясь в комнату, сама не поняла, как пропустила нужный этаж. Только когда передо мной возник управляющий, сообразила, что обстановка в коридоре другая. Моргнув пару раз, уставилась на мужчину.

Стоит, весь такой подтянутый — прямо примерный слуга. С подносом. На нем аккуратно расставленные чашечки с травяным чаем и розетка со свежей малиной.

В душе злым жгучим пламенем снова вспыхнула обида.

Подняв голову, я поймала его взгляд. Что хотела увидеть в его глазах — сама не понимала.

Я вообще ничего уже не понимала!

— Ора Айла, что случилось? — в голосе мужчины звенела тревога. — Вы плачете! Давайте, я помогу вам вернуться в комнату и позову шиу Хэйла.

— Да, плачу, — криво усмехнувшись, кивнула, прожигая его взглядом. — Узнала сегодня, что для вас приказ орина важнее жизни ребенка. А у вас со сном как? Не являюсь вам живой головешкой?

Он замер, руки дрогнули, и тяжелый поднос выпал из его ладоней. Чашечки покатились по полу, разливая ароматный чай. Звон утих.

— Айла... — выдохнул управляющий... — Я...

— Да искали — ночи не спали. А что стоило сразу сказать хозяину "нет"? У него были причины меня ненавидеть. Такая грязь в семье, как магичка — это, конечно, крайне нежелательно, особенно для единственного сына. Но вы? За что? Вы-то меня за что там умирать оставили?

— Трус, — выдохнул он. — Место потерять испугался.

— Ну так живите с этим дальше.

— Не могу, — его голос стал еще тише. — У меня дочь в том возрасте, что были вы тогда. Иногда смотрю на нее и удавиться хочется.

— Хм... — я как-то печально усмехнулась. — Представляете ее на моем месте?

— Да... — он прикрыл глаза и медленно кивнул. — Но больше боюсь, что мой поступок обернется бумерангом, но заденет не меня, а ее. Думаю, а вдруг случиться что-нибудь, и моей малышке нужна будет помощь, а с ней поступят так, как я с вами тогда. Боги не слепы. Если можно было бы все вернуть... — он печально вздохнул, не договорив.

Сам понимал, как все это звучит. Если бы...

— Надеюсь, ваша дочь никогда не узнает, что вы совершили, — искренне пробормотала я. — Не ей платить за ваши ошибки. Нет ничего страшнее, чем разочарование в собственных родителях, но дети за них не в ответе. Она, наверное, любит вас.

— Очень, — шепнул он.

У меня на глаза снова навернулись слезы. Эмоции всколыхнулись да так, что дышать стало трудно. Сжав ладони в кулаки, я повернулась и пошла в сторону лестницы. Нужный мне этаж был ниже.

— Мы искали вас, — прилетело мне тихое в спину. — Все это время.

— Не нужно было бросать, — выдохнула в ответ.

Волна обжигающей боли снова затопило сердце.

Я была так зла... на себя.

Это как получается? Я вспомнила, как лежала там на крыльце, с залитой кровью головой, и плакала от страха. Как больно жгло глаза. Как их разъедало от сажи. Как тяжело было дышать этим дымом, что стелился по крыльцу, вырываясь из дверного проема. Как трещал надо мной дом, грозясь обрушиться и похоронить меня под пылающими балками. А мне так хотелось жить, как же я боялась тогда не успеть сообщить, что Оуэн в реке.

Наверное, я боялась этого больше смерти.

И какую надежду испытала, услышав всадников.

Надежду на спасение!

Но ее не было. Наверное, я так и не смогла это пережить. Не смогла справиться.

Я все еще помнила, как смотрела на царапины, оставленные браслетом, когда отец Оуэна срывал его с моей руки. Его жёсткие слова. Нет, он понимал, что делает. Понимал!